Русский журнал, 20 Октября 2003

 

Евгений Сабуров

 

 

 

 

На чьих костях пляшем?

 

Полемические взрывы сопровождают процесс разработки и принятия стандарта по литературе. Только-только разгребут битую посуду после одного обсуждения, как, глядишь, ухнуло снова. Одни аргументы заменяются другими, перестраиваются бомбисты-террористы, и "сардинница ужаснейшего содержания" подкладывается опять.

 

Сумятица, переход на "личности", полное непонимание, кто по какую сторону баррикад находится, - все это обычные приметы нашей национальной дискуссии. Когда говорят о Министерстве образования, то кого имеют в виду, министра или г-жу Зинину, отвечающую за учебники? У них позиции противоположные. Всячески стараются "локтем задеть" замечательного труженика А.А.Пинского; он, впрочем, тоже в долгу не остается. В чем дело? Откуда такие страсти?

 

На поверхности лежит ответ: авторы учебников, методических материалов, их друзья и родственники борются за место под солнцем. Это правда. Что уж тут греха таить? Но не все, далеко не все бомбисты-полемисты таковы. Пафос высказываний обескураживает. Речь идет о жизни и смерти общества. И многие в это искренне верят. А вот насчет проблем ребенка, которые призвана помочь решить школа, тут и слова не найдешь.

 

А зачем мы "проходим русскую литературу" в школе? И что мы, собственно, "проходим"?

Русская литература в нашем традиционном, надо сказать, верном понимании появилась в середине XVIII века. В.Ходасевич даже называет точную дату:

 

Из памяти изгрызли годы,
За что и кто в Хотине пал,
Но первый звук хотинской оды
Нам первым криком жизни стал.

 

Если принять его, вполне разумную датировку, то уже скоро, в 2037 году будем праздновать 300-летие русской литературы. Это не такой, конечно, возраст, как у итальянской, французской или даже английской литературы, но все-таки солидно. Уже никому не придет в голову удивляться, что "в забавном русском слоге" можно говорить "о добродетелях Фелицы" или даже о более сложных материях. Начав позже других европейских наций, мы создали великую литературу. Это вызывает законную гордость.

 

Уже стало тривиальностью замечать, что в связи с особенностями русской истории мы с вами были литературоцентричной нацией. Общественная жизнь проходила у нас не в парламенте, не в губернском или городском собрании, а на страницах книг и, отчасти, "толстых" журналов. Философы, социологи, политики, экономисты появились у нас в "первую оттепель" - меж двух революций - и были изгнаны, а то и уничтожены большевиками. Эта особая общественная роль русской литературы и сформировала наше к ней отношение, отличающееся от отношения других наций.

 

Можно соглашаться или не соглашаться с Т.С.Элиотом, утверждавшим, что английская литература - это литература номер один в Европе, однако нельзя отрицать, что некоторые, и весьма весомые, основания для такого заявления у него были. Но никакой английский поэт никогда бы не сказал: Шекспир - это наше все. А вот Аполлон Григорьев сказал "Пушкин - наше все". И мы согласились. Только русский поэт мог сказать о стихотворном размере:

 

Ты крепче всех твердынь России,
Славнее всех ее знамен.

 

Русские литераторы в нашем сознании играют роль святых. Правильней, конечно, сказать, что не столько они канонизированы, сколько ими написанное. И этот канон обязан знать каждый русский. Иначе он неполноценный человек. Канон, собственно, не литература - это Россия. В этом каноне вычитываются и философия, и основы социального поведения, и человеческая этика, и правильный взгляд на историю нации, в общем, "и кровь, и любовь, и морковь".

 

Где же происходит кодификация канона? В школьной программе. С петровских времен школа - наше окно в Европу и наше лицо, которое мы через это окно Европе показываем. В России попасть в школьную программу - это вам не Нобелевская премия! Это посерьезней будет! Кстати, я с этим совершенно согласен. Нобелевская премия - очень неточный и случайный индикатор. Ни Л.Толстой, ни Ф.Кафка, ни А.Белый, ни Кавафис, ни В.Набоков не были ее лауреатами. А вот Сюлли Прюдом, Хильдур Лакснесс и еще много всякого - лауреаты. Вспомните, как "прогрессивная общественность" во главе с коммунизанствующим Ж.-П.Сартром пропихивала на Нобелевскую премию нашего Шолохова. Стыд и позор!

 

Отношение к школьной программе как к канону и кодексу и составляет суть полемики. "Выбросить" кого-то из кодекса равносильно деканонизации. Как же так? Был святой - и нет святого. Это как понимать? Идет борьба за плерому - полноту России. Поскольку Россия - это литературный канон. Образовательный стандарт рассматривается как список-кодекс, из которого ничего нельзя "выбросить", не совершив гносеологической гнусности по отношению к нации. Обратите внимание, большинство педофилологов или чрезвычайно симпатичных писателей требуют что-нибудь "доввести" в кодекс, но никто, кроме действующих учителей, не говорит о необходимости "вывести" из него.

 

Пафос абсолютно религиозен и по-религиозному абсолютен. Робкие просьбы о сокращении кодекса обличаются с амвона, как попытки иконоборчества. Милый Анатолий Аркадьевич Пинский превращается в страшного ересиарха, замахнувшегося на святое.

 

Я с ужасом думаю о том времени, когда подрастет племя более образованных, более чувствующих и более современных литературоведов. В канон обязательно войдут Ф.Сологуб, М.Кузмин, А.Ремизов, блистательный А.Белый. Дойдет процесс канонизации и до К.Вагинова, и до Л.Добычина. О поэзии уж промолчим. На подходе огромный корпус от О.Мандельштама до Вс.Некрасова.

 

Куда бедному ребенку деваться?!

 

Не стоит русская литература на месте. Пишут, гады, русские литераторы. И неплохо пишут, на погибель школьнику. 300 лет пишут и не собираются "завязывать".

 

Аппеляции к рассудку бессмысленны. Когда речь идет о посягательстве на святое, рассудок молчит. Уже в одном из писем мелькнул презрительный отзыв о рассудке. Ишь, рассудительности захотели! Тут на Россию замахиваются, а вы о каких-то детях забеспокоились. Мы этим детям как дадим по мозгам "Тихим Доном", а потом как прихлопнем еще сверху "Доктором Живаго", вот тогда они обретут настоящую "русскость".

 

Не стройте иллюзий. Дети увернутся. Даже если их попробуют пытать в профильных классах. Профиль у ребенка будет такой, какой Бог послал, и другого вы и с помощью "Тихого Дона" не вырежете. Прочтет ребенок из этих томов только сцену изнасилования, а сочинение (творческую работу) скатает из Интернета. Вами же вывешенное там сочинение.

 

Не виноваты в сложившемся положении ни Министерство образования, ни ЕГЭ, ни лично Анатолий Аркадьевич Пинский. И педофилологи тоже не виноваты. А виноваты только русские литераторы. Я уверен, что вот в эту самую минуту кто-то из них пишет что-то такое, что, может быть, через лет двадцать запросится в школьную программу.

 

Что делать? Кивать на традицию русского школьного образования? Так ведь в прекрасном XIX веке канон был существенно меньше, и школьный кодекс не включал ни Л.Толстого, ни Ф.Достоевского, ни... Господи, ну, неужели это непонятно? А вот 50 лет назад, свидетельствую, не читало большинство детей ни Гончарова, ни "Войны и мира", ни Шолохова с Горьким. А сочинения (творческую работу) отписывали за милую душу и без всякого Интернета.

 

Пока в стандарте по литературе цель изучения предмета будет формулироваться в терминах "духовности и нравственности", а список будет рассматриваться как святцы, курс русской литературы сведется к "нас возвышающему обману".

 

А хорошо бы научить ребенка читать художественную прозу, понимать особость стиха, заинтересовать красотой и ритмом русского словесного искусства, А ведь сделать это можно на примере очень немногих произведений. Вот итальянцы сделали закрытый кодекс. Всего "три кита". Данте, Петрарка и Бокаччо. Я себе представляю, что было бы, если бы они развернулись от Гвидо Кавальканти до Итало Звево. Думаю, что родители разнесли бы тамошнее министерство по кирпичу. Зато уж "трех китов" препарируют основательно. Годами. И когда у нас в кодекс входили Пушкин, Лермонтов и Гоголь, вся образованная Россия умела читать и читала запоем.

 

А теперь мы жалуемся, что читают мало и не то, что надо. А чего вы хотите? "Галопом по Европам" проехали всю русскую литературу, ничего не поняли, зато привили стойкое отвращение к школьной программе. А в ней "наше все".

 

Пока мы будем давить детей своими, слава Богу, разрастающимися святцами, пока мы будем относиться к внесению писателя или произведения в школьную программу, как к канонизации, ничего хорошего не будет, а споры и взаимные обвинения не будут иметь никакого реального отношения к проблеме. Школа - это место, где учат детей, а не сооружают на их костях памятник нашей вполне заслуженной национальной гордости.

 

В одной из московских школ провели социологическое исследование среди детей. Там был вопрос о том, что представляет для них наибольшую опасность. Первое место занял ответ: агрессивное поведение взрослых. Не наркотики, не алкоголь, даже не бандиты и милиция, а именно агрессивное поведение взрослых по отношению к детям.

 

Я не прошу любить детей, Любовь - это такое чувство, которое не выпросишь. Кто-то любит, кто-то не очень. Но издеваться-то над детьми не надо.