Народное образование № 8, 2005

Евгений Сабуров

 

Кто не играет, тот… не ест

      Евгения Сабурова представлять читателям особой нужды нет. Одни знают его как поэта, драматурга, автора нескольких книжек, в том числе научного эссе «Власть отвратительна» - одного из педагогических бестселлеров прошлого года. Другие — как заместителя министра образования в 1990-м и министра экономики, заместителя председателя Совета Министров РСФСР — в 1991-м. Кстати, после провала ГКЧП именно Сабуров курировал Министерство экономики и прогнозирования СССР в Комитете по оперативному управлению.

 

Кто-то вспомнит, как Евгений Сабуров был в 1994-м году вице-премьером Республики Крым, кто-то — о том, как он руководил Институтом проблем инвестирования. Сегодня Евгений Федорович - научный руководитель Института развития образования Государственного университета «Высшая школа экономики».

 

      Когда человек, что называется, «в теме», он рассказывает массу интересных вещей. Например, о том, что в калужское ПТУ пивоваров поступить значительно труднее, чем в любой калужский вуз. И о том, почему нужно читать городские газеты: «Именно через жизнь своего города можно понять, как живет сегодня страна».

    Образование все нужнее

В нашей стране, единственной в мире, человеческий капитал был отрицательным. То есть люди без образования получали больше, чем люди с образованием. За 15 лет реформ ситуация изменилась коренным образом. Сегодня на первом месте среди факторов, влияющих на доходы населения, — фактор территориальный. Он всегда был и будет первым, потому что страна у нас огромная… А вот фактор образования раньше был на шестом месте, а сейчас — уже на втором!

 

Предыдущий министр образования Филиппов говорил, что система образования участвует в образовании процентов на тридцать. И семья, и двор, и СМИ очень серьезно перекрывают ее деятельность. Роль семьи в образовании сегодня чрезвычайная — такой не было никогда! Когда страна была в целом малообразованной, то школа была неким центром культуры, а учителя были значительно более образованными людьми, чем большинство населения.

 

Но скажите, сколько сегодня выпускников педвузов задерживаются в школе на три года? Ответ — семь процентов. А если еще учесть, что идут туда те, кто не поступил в классический университет, то мы имеем совершенно четкий механизм отрицательного отбора, то есть в школе задерживаются те, кто не смог найти что-то другое.

 

    Вместо наследства

Что сегодня больше всего влияет на получение высшего образования? В странах с развитой рыночной экономикой очень борются за то, чтобы доходы не влияли на это решающим образом. Требования равного доступа к образованию — это не благотворительность, а вопрос выживания страны. Кстати, в нашей стране все не так — больше всего влияет образование родителей. А это тоже очень опасно — получается, что средний класс сам себя воспроизводит. И такой механизм вовсе не так уж и хорош…

 

Образование играет роль наследства. Свое время, силы и связи человек использует, чтобы «оснастить» ребенка. В нашей стране — больше, чем где-либо.

 

    Зачем нужен диплом?

Образование является такой замечательной вещью, которая в каком-то смысле продолжается всю жизнь. Этим объясняется распространенный ныне тип образования в течение всей жизни. О чем говорят «корочки»?

Не о знаниях, полученных человеком, но о его амбициозности, настырности и умении работать. А если в этом вузе трудно учиться — то еще и о том, что этот человек очень работоспособный.

 

Общий мировой опыт свидетельствует: если человек умеет учиться и неглуп, — он может обучиться за три месяца. Но зачем тогда учиться несколько лет? А это нужно, чтобы он вошел в среду и освоил социальный капитал: умение общаться, формулировать свои мысли и читать текст.

 

Сегодня не случайно в вузах ряда европейских стран введен предмет «чтение». Под чтением подразумевается понимание чужого текста.

 

    Хвалиться нечем

По результатам международного тестирования девятиклассников по проверке знаний Россия находится на 15-м месте. Другой тест проверяет уже не знания, а компетентность, и здесь мы 29-е из 32-х; Бразилию, правда, пока опережаем.

 

Это катастрофические результаты для самого лучшего в мире образования — именно так называет его ректор МГУ Садовничий. Когда Германия заняла в таком тесте 17-е место, то там это восприняли как национальную катастрофу, и тогда полетели министры многих земель… Но кто у нас слышал о 29-м месте?! А ведь в новом исследовании результат будет еще хуже.

 

На нескольких уровнях мы можем рассматривать наше образование просто как государственную повинность.

 

Наш знаменитый социолог Левинсон очень метко сказал, что школа производит лишь один продукт — социализацию ребенка: когда детям 45 минут орут, что они идиоты, то их тем самым подготавливают к будущей жизни…

 

Кстати, самая дорогая система образования у нас — ПТУ: здесь на одного учащегося приходится средств больше, чем на студента. Эта система неэффективная и тупиковая. Но что же делать? Если мы не будем учить детей из социально неблагополучных семей, то скоро вечером нельзя будет в город выйти.

 

Огромная проблема! И оказывается, что это не образование, а отстойник с функцией — удержать людей.

 

       Высшее общее?

У нас 70 лет начисто отсутствовало гуманитарное образование, 20 лет не финансировался ВПК — это значит, что обучают технические вузы технологиям 20-летней давности. И кому, скажите, они нужны, если технологии меняются каждые пять лет!

 

Плюс к этому лишь 20 процентов педагогов нашей страны сказали, что, в общем-то, наукой они занимаются… Но это ведь только с их слов.

 

А может ли давать высшее образование человек, который сам наукой не занимается?! Это, простите меня, техникум! А наше высшее образование — это высшее общее образование…

 

      Что делать?

Если мы либералы-рыночники, то никакого другого выхода, кроме как запустить конкуренцию между школами, я не вижу. Конкуренция между вузами уже происходит. И я думаю, что через некоторое время нас ожидает волна слияний и поглощений вузов. Это будет и хорошо, и эффективно. Но можно ли это сделать со школами?

 

Опираясь на мнения людей, мы можем запустить механизм конкуренции, основанный на выборе потребителя. По теневым деньгам этот процесс уже идет… Сегодня мест в вузах больше, чем выпускников одиннадцатых классов. Значит, качество образования должно упасть обязательно. Опять начинается отрицательный отбор, а если вспомним еще отрицательный отбор педагогов, то ухудшение ситуации может принять лавинообразный характер. К примеру, для ПТУ мы просто не найдем людей, если не займемся проблемами миграции.

 

Конкуренция же на ниве среднего образования приведет к тому, что на рынке школьного образования понемножечку тоже начнет работать механизм слияний и поглощений. Более успешные школы будут брать шефство над менее удачными. Это может выглядеть так: лучший учитель выступает в качестве лектора, остальные учителя работают в качестве тьюторов и осваивают вместе со школьниками программу. Такая форма обучения позволит в близкой перспективе перейти к игровым формам обучения и решит проблему сельских школ.

 

Если говорить об элитных школах, то сегодня мода на образование за рубежом прошла. В Москве есть школы, где только первый взнос составляет 37 тысяч долларов. Так вот, многие богатые люди забирают оттуда своих детей и стремятся устроить их в обычную, крепкую, хорошую школу. Ко мне, например, часто обращаются за советом порекомендовать такую школу, потому что хорошее образование сосредоточено именно там. Но вот высшее образование за рубежом пользуется очень большой популярностью.

 

    И все-таки, зачем оно нужно?

Даже бедные люди изо всех сил стараются дать детям хорошее образование. Для бедного человека в России образование всегда обладало колоссальной притягательностью, потому что выполняло роль социального лифта.

 

И нам важно, чтобы именно образование, и ничто иное, формировало национальную элиту. Чтобы это были не доходы, не территориальная привязка (питерский — значит, уже министр), не что-то еще, а именно образование!

 

Нужно, чтобы Ломоносов, хоть он и из Холмогор пришел, мог поступить куда угодно. Именно образование должно формировать инновационный потенциал населения России — человеческий капитал, который способен конкурировать с человеческим капиталом других стран.

 

    Взбивание подушки или Административная реформа

Последние перестановки в высших сферах образования напоминают мне ситуацию крыловского квартета, с упрямой периодичностью повторяющуюся у нас два века подряд. Увы, вопрос «Кому и как сидеть?» (или «Что делать с нашей бюрократией?») - из категории вечных русских головоломок, исход которой, по правде говоря, никому не интересен. Люди у нас неглупые, сами все понимают. Новый министр «не в теме»? Ничего, за год освоится. Избыточных функций многовато? Урежем. В конце концов, рассядутся все, а нет - подставят дополнительные кресла. Все эти чиновничьи игры я бы сравнил с взбиванием подушки - сколько по ней ни бей, все равно принимает первоначальную форму.

 

Другой вопрос: как отразится затянувшаяся кадровая карусель на наших детях, на системе просвещения? Ответ: да так же, как  всегда. Хитрость тут в том, что если школа не устраивает общество, это не значит, что она умрет. Общество просто махнет рукой (как не раз уж бывало) на эту казенную умодробилку и построит нормальную, адекватную своим потребностям службу педагогических услуг. Это, собственно, уже и происходит.

 

Как поступают люди, если в водопроводном кране нет воды? Берут ведра и отправляются на ближайшую колонку. Я ожидаю взрыва внесистемного образования - в виде краткосрочных курсов переподготовки, альтернативных школ, мастерских, лабораторий,  клубов, студий по интересам, к которым казенное ведомство всегда относилось как к неизбежному злу. Значит, скорее всего, бизнес, малый и средний, возьмет под свою защиту мощный неформальный сектор просвещения. Потому что именно бизнес «средней руки» у нас самый мобильный, агрессивный. Не конвейерный, а игровой. Ему надо выживать, решать конкретные задачи, а не жевать, как в поточно-казенной школе, задания из учебника по физике, закусывая их литературой с географией.

 

Сейчас на Западе в моде теория сигнала, по которой «кабинетное» образование ничего не значит для жизни будущего гражданина: за три месяца на рабочем месте можно научить любого делать, что нужно. Университетский диплом, выходит, лишь сигнал того, что человек активен, целеустремлен. Меня такая позиция сначала возмутила, а потом заставила задуматься. Так и возникла концепция «игрового общества».

 

Именно игровое начало, которое американцы культивируют в себе с детских лет, все эти конкурсы, соревнования, шоу, постоянные выигрыши и проигрыши сформировали чрезвычайно адаптированную к жизни нацию. И вот результат: европейцы проигрывают американцам экономическое соревнование.

 

Отсюда мой прогноз: дипломы государственного образца люди все чаще будут покупать, а образование брать там, где оно действительно «бродит», «играет», отвечает на вопросы, заданные злобой дня, а потому и на 100% эффективно.

 

Повторяю, у нас игровая экономика, и выпускник средней школы обязан уметь играть по ее правилам. Уметь бороться за признание на игровом поле, обладать договороспособностью и особой игровой подвижностью, присущей всем сколько-нибудь успешным в этом мире людям.

 

 Что же до административной реформы... Считаю, что в России никогда и не было Министерства образования, а есть и было Министерство учреждений образования, в крайнем случае - Министерство системы образования. Тамошние управленцы никакого отношения к истинной сфере свободных образовательных услуг, на мой взгляд, не имеют. И в ближайшем будущем иметь не будут.

 

 

                    Игроки и победители: пусть выживет сильнейший… и поможет слабому

 

Вообще надо сказать, что в современной экономике все более значимым становится не «реальный сектор», а «игровой». Нынешний бизнес-человек прямо заслуживает название Homo ludens (человек играющий), поскольку игра из способа оформления жизни становится жизнью. Прежде всего, свидетельством этому служит новая экономика, где выигрыш от решения финансовых задач и построения схем существенно выше, чем от навыков работы в реальном секторе и знания производственных процессов. Появление так называемых высокотехнологичных компаний с нулевыми дивидендами и чрезвычайно высокой капитализацией способно довести до инфаркта любого марксиста из МВФ. Деньги порождают деньги в игровом режиме вне связи с «реальным сектором».

 

Поэтому и систему образования нужно подтягивать к новым задачам. Вызов образованию со стороны общества заключается отнюдь не в требовании оснастить учащегося еще большими объемами информации, но научить его играть и выигрывать, используя информацию как дополнительный механизм для победы. При этом ролевые игры, в которых педагогика справедливо видит инструмент вхождения в культуру, не теряя своего традиционного назначения, должны дать место агрессивным, ориентированным на победу играм.

 

Наслаждение от создания (классический тип) в информационную эпоху сменилось наслаждением от познания и внушения знания другим (романтический тип), а сейчас уступает место наслаждению от выигрыша и решения задач (игровой тип).

 

Каждому из нас нужно, как воздух или витамин, «ощущение успеха», а вовсе не очередной кусок знаний. В принципе естественнонаучная информация теперь легко доступна, и ее усвоение в школе далеко не главное условие для безболезненной адаптации к жизни. Поэтому вовсе не обладание информацией, но умение простроить аргументацию – вот что, с моей точки зрения, есть компетенция, так называемый компетентностный подход к образованию. Для этого нужно уметь добывать нужную информацию в общем информационном поле и оценивать ее значимость для достижения успеха.